В самом известном СИЗО Туркменистана уже не пытают до смерти, но по-прежнему не работает водопровод; там построили новый блок с кондиционерами и линолеумом, но не пускают в него большинство заключенных. Источник turkmen.news, прошедший весь путь туркменской уголовно-исполнительной системы, рассказал, к каким нечеловеческим условиям приходится привыкать подозреваемым, которых поместили под стражу в это учреждение, и почему это — еще не беспредел. Это третий материал из цикла; в первой части мы рассказали о спецприемнике Арзув, во второй — об ИВС на Житникова. Нынешний материал посвящен СИЗО на востоке поселка Яшлык, или буквально — Молодость.
Воронок, сортировка, камеры
Из ИВС подозреваемых в уголовных преступлениях этапируют в СИЗО. Из ашхабадских подвалов на Житникова — в СИЗО-1 в поселке Яшлык. По десять арестантов вталкивают в воронок и попарно пристегивают наручниками — каждого за одну руку.
Дорога на юго-восток — почти 50 километров или около 40 минут. Во время этапа конвоиры интересуются, не хочет ли кто-то позвонить домой. Желающие должны попросить родных оплатить звонок: положить 100 манатов на баланс мобильного телефона сотрудника.
Этап прибывает в СИЗО, где заключенных начинают сортировать, и чем глубже в систему наказаний, тем больше ее процессы становятся механическими, а сами заключенные из людей превращаются в цифры в разного рода таблицах.
Что представляет собой сортировка? У прибывших мужчин выясняют, есть ли среди них иностранцы и бывшие сотрудники правоохранительных органов. Эти две категории заключенных содержатся в новом блоке, как и женщины. Так называемых обиженников отправляют в отдельную камеру.
Но большинство помещают в обычные камеры старого блока. Тех, кого подозревают в одном преступлении, разделяют, чтобы они не общались друг с другом.
Камеры старого блока СИЗО повергают новичков в шок даже после ИВС: они еще старее, обшарпаннее и мрачнее. Бетонные стены, допотопные нары — современный человек обычно видит такое в музеях или фильмах ужасов.
Всех новоприбывших бреют под ноль, обследуют на рентгене и регистрируют в санчасти — видимо, чтобы хоть как-то остановить распространение паразитов и инфекций. И первые пару недель держат в карантине — такой же обычной камере, но отдельно от остальных заключенных.
Воду ежедневно привозит водовоз — по десятку-полутора пятилитровых бутылей в каждую камеру. Водопровод в СИЗО не функционирует, а потому заключенные должны разумно расходовать этот запас, чтобы его хватило до следующего дня.
Поддерживать ежедневную гигиену в таких условиях сложно, а принять душ выводят лишь раз в месяц. Как рассказывала гражданка Туркменистана, которая сидела в Яшлыке в 2015 году, подобная ситуация с водой была не всегда. Поговаривали, что перекрыть воду приказала ныне сама отбывающая срок Гурбанбиби Атаджанова. В годы работы генеральным прокурором она лично инспектировала пенитенциарные учреждения, руководила пытками и добивалась ухудшения условий. В яшлыкском СИЗО Атаджанова якобы увидела в камерах водопровод и сказала: Вы что им тут рай создали: они купаются прямо! Отрежьте все краны!
Из-за неработающего водопровода невозможно не только нормально умыться, но и сходить в туалет. Последний представляет собой дыру в полу — дальняк. Когда его не используют, то закрывают полуторалитровой баклажкой, чтобы не шла вонь, которую концентрируют старые трубы. Но иногда затычку все же убирают: по тем же трубам можно поговорить с соседней камерой, например, узнать, есть ли там земляки. Иногда люди готовы поддержать друг друга махоркой или газетой — их передают через баландеров.
Человек — такое животное, которое привыкает ко всему, поэтому даже к таким условиям арестанты привыкают, — рассуждает источник turkmen.news.
Духи и люди
По СИЗО ходят страшные легенды о втором этаже старого корпуса: будто ваххабитов, которых активно преследовали в Туркменистане в 2010-х годах, содержали именно там. Речь также может идти о гюленистах, о членах других религиозно-общественных движений или тех, кто вообще не состоял в них, но получил соответствующее клеймо от силовиков. С такими людьми обращались особенно жестоко: в помещениях были лужи крови, доходило до смертей. Сейчас этот блок закрыт, но говорят, что там ночью слышны крики людей, погибших из-за своей веры, и бродят их духи.
До 2016-го в Яшлыке были так называемые рабочие камеры — те, в которых сидят сотрудничающие с администрацией козлы. Заключенного, у которого хотели что-то выпытать, отправляли в такую камеру. Козлы избивали его, подвергали изощренным экзекуциям, топтали и получали информацию — нужную или выдуманную, лишь бы отпустили.
Сейчас в Яшлыке подобным образом никого не истязают, по крайней мере, настолько открыто, а добывают информацию и устанавливают контроль иначе: вербуют заключенных слушать и доносить. При вербовке силовики красиво называют это работой подпольным оперативником — мол, будешь приносить пользу родине, а родина в долгу не останется. Но сами заключенные все так же называют завербованных козлами. Глаза и уши силовиков есть в каждой камере.
В 2016 году стали менее суровыми и условия содержания — правда, не для всех. Речь о новом блоке. Его построили на скорую руку, не решив проблему с санузлами, но все равно: камеры там 4- и 8-местные и достаточно просторные. Ровные, покрашенные стены, на полу линолеум; новые нары — не из жутких прутьев, а сплошные; кондиционер. Летом, когда тесные камеры разогреваются и от жаркого солнца, и от запертых в них тел, возможность охладиться становится для заключенных роскошью. Не меньшая роскошь — почувствовать себя, наконец, не зверем, ютящимся в тесной грязной клетке, а человеком.
На этой роскоши руководство СИЗО и посредники неплохо зарабатывают. Бесплатно в новый блок определяют женщин, иностранцев и номенклатуру. Своим трудом сюда попадает и хозбанда — заключенные, которые готовят и разносят еду, а также библиотекарь и дневальный начальника учреждения. Работники кухни вдобавок могут лучше питаться.
С остальных категорий заключенных за место в новом блоке берут от 3 до 6 тысяч манатов за месяц — как за трехкомнатную квартиру в Ашхабаде. Итоговая цена зависит от посредников.
Почти всех, кто может себе это позволить, поддерживают семьи, а это значит, что заключенным из новых камер чаще приходят передачи. Одну посылку в месяц весом до 5 килограммов, положенную по закону, разрешается получать всем без лишних условий. А если чаще, то нужно доплачивать.
Близкие заключенных навещают их. Во время пандемии яшлыкское СИЗО было единственным в Туркменистане, где позволяли свидания. Каждое стоило 3 тысячи манатов.
Еще один бонус нового блока — радио, которое работает с 9 утра до 6 вечера и позволяет узнавать время. Это тоже помогает сохранять связь с другой реальностью и не врастать до конца в эти бетонные полы, железные нары и систему сортировки.
А СИЗО тем временем еще больше пропитано тюремными порядками, чем спецприемник и ИВС, и кельдымы здесь — это не просто камеры получше.
Спят кельдымщики в новом блоке, но основное время проводят в помещении на территории хозбанды, собственно кельдыме. У его обитателей есть доступ на кухню, они имеют свой холодильник и возможность мыться каждый день.
Кельдымщики могут свободно перемещаться по территории СИЗО и играть в футбол. А остальные заключенные нового блока получают ежедневную прогулку. Эти бесхитростные развлечения — предмет зависти других арестантов, ведь после долгого пребывания в камере они буквально мечтают оказаться на улице и просто постоять вблизи какой-нибудь зелени, покопаться на грядках.
Перегибы с использованием тыквы
В отличие от Арзува, в Яшлыке огородная растительность есть хотя бы в меню. Питание, как положено, трехразовое: завтрак, обед, ужин. На завтрак, например, дают масло, хлеб, холодец, сладкий чай. В холодный сезон предлагают даже чеснок и острый перец — в СИЗО они были даже в период пандемии, когда на воле чеснока было не найти.
При начальнике, который пришел в 2021-2022 году, на столах появились свежие огурцы и помидоры, в то время как в других пенитенциарных учреждениях до обычных заключенных такие овощи не доходят.
Этого начальника заключенные хвалят: он следит, чтобы не было беспредела. А еще он знакомится лично с каждым новоприбывшим — спрашивает его, в каком он состоянии, какие есть проблемы и подбадривает: все будет хорошо, пусть Всевышний даст сил, терпенья вам, ребята. Если чего-то будет не хватать — говорите.
Правда, иногда овощей бывает слишком много. Например, в сезон тыквы без нее не обходится ни один прием пищи: завтрак с тыквой, обед с тыквой, ужин с тыквой, отдельно приносят пареную тыкву. После этого от нее начинает воротить.
СИЗО — учреждение, где подозреваемых держат под стражей до вынесения приговора, то есть здесь может быть много невиновных людей. Да и те, кто совершил преступление, в теории должны в подобных местах духовно меняться в лучшую сторону, а не испытывать постоянные унижения. До этого состояния Яшлыку еще далеко, но перегибы с тыквой — меньшее из возможных зол.
Культура за решеткой и известные имена
Заключенные действительно стремятся духовно развиваться или, по крайней мере, не стагнировать. В СИЗО есть библиотека — выбор в ней скудный, но на безрыбье и рак рыба, поэтому читателей хватает.
В камерной системе всегда есть кто-то, кто хорошо поет. Этот человек выходит к решетке и исполняет песни, остальные заключенные — из его камеры или других — в тишине слушают.
Летом 2020 года в Яшлыке было два известных певца: Дортгулы Эсенов и Мердан Нургылыжов (Дамана). Оба попали за решетку за хранение наркотиков и надеялись на президентское помилование, поэтому специально старались удержаться подольше в СИЗО. В декабре 2020 года по помилованию в честь 25-летия нейтралитета на свободу вышло почти 2100 заключенных, но Эсенов и Нургылыжов в их число не попали. Они ушли этапом в колонию строгого режима MR-E/16 в Байрамали, где часто отбывают срок богатые осужденные.
Тем же летом 2020-го в яшлыкском СИЗО находился и экс-министр спорта Даянч Гулгелдыев, которого Гурбангулы Бердымухамедов уволил за серьезные недостатки в работе. Одним из недостатков оказалось то, что в мае министр организовал боксерский бой на открытом воздухе, который показали по телеканалу Спорт, тогда из-за жары одному из спортсменов стало плохо… Нашлись за Гулгелдыевым и примеры злоупотреблений, а также непотизм.
В карантине, то есть в старом блоке, Гулгелдыев пробыл всего один день, начальник сходу ему пообещал: Пожалуйста, ради вида денек посиди тут, завтра я переведу тебя в кельдым.
Экс-министр в разговоре с обычными заключенными утверждал, что работал на благо страны. И рассказал, что голова коня на олимпийском стадион — это его идея. Он нашел в интернете самую большую существующую скльптуру коня, узнал ее размеры. И предложил сделать голову коня на стадионе еще больше, чтобы ее отметили в книге рекордов Гиннесса.
Вместе с Гулгелдыевым полетел и Расул Бабаев — бывший глава Спорта. К Бабаеву же прицепились из-за дрона, который без разрешения использовали для красивой съемки боя.
А настоящая причина преследований тогдашнего министра и его медиасоратника могла быть даже не в инициативе, которая наказуема, а в зависти тогдашнего вице-премьера по науке и спорту Пурли Агамырадова. Агамырадов якобы боялся растущего влияния Гулгелдыева и подставил его — заодно с Бабаевым.
И все равно Агамырадов продержался недолго: в октябре 2020 года его самого уволили за серьезные недостатки в работе.
В Яшлыке Бабаев, бывало, выходил к решетке и своим раскатистым, поставленным голосом объявлял: А сейчас для нас выступит заслуженный артист Туркменистана Дортгулы Эсенов! Тот в СИЗО был в мрачном настроении и довольно редко соглашался что-то исполнять.
Сотрудники ОМОНа, приезжавшие в Яшлык на проверку, смотрели в глазок на Дамана. От местных они узнали, что сейчас в заключении находится известный бахши — народный певец, и загорелись идеей увидеть его хотя бы через глазок камеры.
После перерыва на культуру омоновцы проводили обыск всех камер и заключенных. Это профилактическая мера: с одной стороны, у заключенных ищут запрещенные предметы, например, телефоны, а с другой — подавляют их моральный дух. Вид здоровых бойцов спецподразделения, с ног до головы одетых в черное, с дубинками, действительно внушает страх…
В то же время был под стражей и Багтыяр Бяшеков — бывший хяким Беркарарлыкского этрапа Ашхабада; официально сообщали только о его увольнении. Он также отбывал наказание по обвинению в халатности: пятилетним сроком обернулась для него обычная яма на дороге, которую обнаружили бывший президент вместе с бывшим хякимом Ашхабада Шамухамметом Дурдылыевым.
Дурдылыев, кстати, отправил за решетку и своего преемника на этом посту — Язтагана Гылыджова. Бяшеков освободился в мае 2025 года.
***
Рано или поздно для кого-то из заключенных дверь камеры СИЗО открывается в последний раз. Офицер называет его фамилию, он должен собрать свои вещи, свернуть и сдать на склад матрас.
До 2023 года оправдательные приговоры в Туркменистане не выносили, и единственный путь из СИЗО был на зону. Но затем приняли новый уголовный кодекс, а сверху пришла директива сажать как можно меньше. Туркменские тюрьмы переполнены, а трудоспособные граждане и так активно покидают страну — видимо, президент Сердар Бердымухамедов понимает, что в этих условиях не слишком разумно умножать число заключенных да еще и содержать их за счет бюджета. Так что теперь суды чаще назначают штрафы, если позволяет статья, и стараются давать минимальные сроки. Поэтому сейчас из Яшлыка можно отправиться в суд, а оттуда — домой.
Однако нашего собеседника ждало иное. Вместе с другими этапируемыми заключенными его засунули в воронок, привезли на железнодорожный вокзал, где их уже ждал конвой, и посадили в Столыпин (специальный вагон для перевозки заключенных, впервые созданный при министре внутренних дел Российской империи Петре Столыпине).
До пункта назначения приходится ехать сидя, не меняя позы, без возможности поспать: для этого просто нет места. Дорога сильно выматывает.
Поезд прибывает на станцию назначения, где новоприбывших ждет очередной воронок. Заключенных запихивают внутрь по 25 человек, хотя каждый рассчитан на 8. Невозможно не то что сесть, но и просто повернуться. Даже зимой в автозаке арестанты промокают с ног до головы, как в сауне. Наконец, они выходят и видят место назначения — зону.
Продолжение следует…
Мечте сбыться не суждено. Об условиях в спецприемнике Арзув
Ад в центре Ашхабада. Воспоминания бывшего заключенного подвалов на Житникова
Свидетель ада. Пытки и унижение в тюрьмах Туркменистана
Свидетель ада. Иранец 17 лет провел в туркменских тюрьмах и рассказал о своем опыте
.related-post {}
.related-post .post-list {
text-align: left;
}
.related-post .post-list .item {
margin: 10px;
padding: 0px;
}
.related-post .headline {
font-size: 18px !important;
color: #999999 !important;
}
.related-post .post-list .item .post_title {
font-size: 16px;
color: #3f3f3f;
margin: 10px 0px;
padding: 0px;
display: block;
text-decoration: none;
}
.related-post .post-list .item .post_thumb {
max-height: 220px;
margin: 10px 0px;
padding: 0px;
display: block;
}
.related-post .post-list .item .post_excerpt {
font-size: 13px;
color: #3f3f3f;
margin: 10px 0px;
padding: 0px;
display: block;
text-decoration: none;
}
@media only screen and (min-width: 1024px) {
.related-post .post-list .item {
width: 24%;
}
}
@media only screen and (min-width: 768px) and (max-width: 1023px) {
.related-post .post-list .item {
width: 40%;
}
}
@media only screen and (min-width: 0px) and (max-width: 767px) {
.related-post .post-list .item {
width: 90%;
}
}
The post Оставь молодость всяк сюда входящий. Условия в СИЗО Яшлык appeared first on Turkmen.News.